Основатель тюменского проекта «Наставник» рассказала «Мегаполису» о теплоте югорчан

В Югре активно развиваются программы наставничества для детей-сирот и несовершеннолетних, оставшихся без попечения родителей. С 2019 года Центр развития молодежи и поддержки добровольчества «Свои люди» под кураторством Андрея Шаламова работает преимущественно с выпускниками детских домов, подопечные юноши учатся в Ханты-Мансийском технолого-педагогическом колледже и постепенно встраиваются в жизнь.

С 1 июля стартовал окружной конкурс лучших практик наставничества и наставников детей. Мероприятие поддерживается региональным департаментом соцразвития и Ресурсным центром социального обслуживания. Попробовать свои силы в поддержке детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, предлагают специалисты муниципальной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав при администрации Сургутского района.

Подобные практики активно развиваются и в других субъектах «матрешки». С 2014 года в Тюмени действует социальный проект «Наставник». Телеканал «Мегаполис» побеседовал с основателем проекта Юлией Фатхуллиной о специфике работы с воспитанниками социальных учреждений и обмене полезными практиками с Югрой.

Родившаяся в Урае Юлия Фатхуллина старается не терять связи с северной землей. Со своими коллегами она готова поделиться опытом создания позитивного имиджа, помощи в рекрутинге наставников, их правильном умонастроении и обучении, а также подготовке к работе с детьми.

«Нами продуман коммуникативный аспект подобных проектов. Мы прописали, как взаимодействовать с учреждением, с департаментом социального развития, набор наставников через СМИ.

Создание презентации, обучение, объединение в пары, сопровождение, решение сложных конфликтных ситуаций. Ежемесячная поддержка наставников, проведение специальных тренингов. У нас уже проработана технология наставничества, и мы готовы рассказать о ней коллегам с Севера. Здесь важно взаимное обогащение», — рассказала Юлия Фатхуллина телеканалу «Мегаполис».

— Юлия, какие полезные практики Тюмени пригодятся Югре и Ямалу?

— Главное, чем нам хотелось бы поделиться — создание позитивного имиджа наставника и донесение в общество плюсов того, что человек принимает на себя такой статус. Происходит колоссальная трансформация: сначала на поверхности возникает желание помочь, но, на самом деле, проживается весь травмирующий детский опыт. Излечивается и сам наставник, избавляясь от болезненных воспоминаний, но выздоравливает и ребенок.

Те, кто по каким-то причинам не могут иметь кровных детей, зачастую боятся подойти к теме сиротства. Наш проект — возможность оценить свои силы. Ты не можешь взять в семью, но ты можешь дружить. Однако многие решаются. Могут взять малыша, но принимают и более взрослого, соприкоснувшись с подростком и поняв его.

— Ханты-Мансийский автономный округ является регионом-лидером по работе с детьми-сиротами и несовершеннолетними, оставшимися без попечения родителей. В замещающие семьи попадает 99,9% подопечных. Постепенно уменьшается число сирот и в Тюменской области. С чем это связано, и может ли Югра дать позитивный опыт другим субъектам? Какова в связи с этим роль наставнических проектов?

— Я связываю это с особой культурой северян. Недаром есть выражение «суровые снаружи, но горячие внутри». И это ощущается на всех уровнях. Запомнился человек из Ханты-Мансийска, который специально встретился со мной десять лет назад, чтобы обсудить проект и применить схожие практики в Югре. Она мне сказала: я — за своих, потому я это реализую. Отработает вопрос и с учреждениями, и с НКО. Уже тогда возникло к ней большое уважение. Север — одна большая семья.

Второй момент — финансовый. Надо воспитать и поднять ребенка. У каждого возникают те или иные нарушения, с которыми необходимо работать. Нужна нейрокоррекция, один месячный курс которой стоит 8 тысяч рублей, ЛФК, мелкая моторика. С более взрослыми важна психологическая работа. Если регион хотя бы частично делает это на бесплатной основе, то это большой бонус. Если нет, то семья должна иметь возможность реанимировать ребенка и проработать его травмы.

Если брать Тюменскую область, то мы имеем примерно одинаковую статистику. 5 594 ребенка, из них большая часть — 5 281 — проживает в семьях. В центре «Семья» сейчас находится 58 сирот. В Тобольске — 17. Наш проект в год покрывает 16 - 20 ребят.

— В Ханты-Мансийском автономном округе предполагается создать институт шефских семей. Как вы считаете, может ли это принести пользу?

— Я знаю, что имеется в виду. Во время стажировки в Америке я проходила курсы, связанные с Фостеровскими семьями и общалась с семейными парами, которым предполагалось отдать детей на временное воспитание. Там родители обеспечивают самый необходимый минимум: кормят, общаются, дают спать. Но эта семья имеет право отказаться от ребенка.

Спрашивала, много ли таких семей? Нет. Если ребенка экстренно ночью изымают из семьи, что вы делаете? Мне отвечают: я являюсь сотрудником департамента, мне выделяют деньги для ночевки с ним в гостинице. Добираюсь туда из офиса. Как, у вас же есть свои дети? Сейчас все подобные семьи заняты. Нет вакантных мест — и все!

Представьте себе нашего сотрудника депсоцразвития, которому заявляют: изъяли детей, им годик, пять и четырнадцать. Поживи с ним в отеле пару дней, пока не найдем временных родителей. Он этому очень возмутится.

— Выходит, что шефские семьи и система Фостера не применимы к нашим условиям?

— Здесь нужно решить несколько задач. Подготовить достаточное количество таких семей и создать соответствующую базу. Затем дать им необходимые компетенции, рассказать, как правильно работать с детьми, изъятыми из семьи. Или потерявшими родителей.

У таких детей особая психика. Плюс все проблемы вылезают потом. Например, сексуализированное поведение.

В этом плане институционализация в виде детского дома более стабильна. С тобой рядом много других детей, но одновременно имеет место надежность. А там семья является только прототипом.

— В Госдуму внесен законопроект об ограничении числа детей под опекой. Опекуны смогут взять к себе не более трех детей, исключая сиблингов и ребят, воспитывавшихся вместе. Повлияет ли это в случае принятия закона на институт приемной семьи?

— Все зависит от качества. Качества отношений в приемной семье и качества отношения к приемному ребенку. Брата и сестру одного из моих подопечных взяли под опеку. На выходе они менее социально адаптированы. К своему подопечному я за эти десять лет временами проявляла строгость. Но из него вырос хороший, честный и ответственный человек. Заботливый и внимательный, трудолюбивый и с уважением относящийся к людям. Его брат и сестра практически не изменились. Хотя они прожили эти годы с приемными родителями.

В целом, трудно судить про семьи. Можно иметь десять детей, любить и воспитывать всех. А иногда только давать им самое необходимое по еде и одежде, создавать мини-общежитие. Многое зависит от характера и наличия стержня у приемных родителей.

— Юлия, зачем нужно наставничество для детей из социальных учреждений?

— Нужно менять линию ценностей и изменить мироощущение. Поэтому мы воспитываем и трансформируем. Мы хотим добиться просто глубинной глубины во взаимоотношениях. Убираем потребительство, лень, стадное чувство, желание легкого заработка через «закладки» или проституцию. И делать эмоциональную и психологическую встряску нужно регулярно. Потому что среда затягивает быть «не таким».

Проводятся занятия «Очарование женственности» для девочек, «Мужской клуб» для мальчиков, тренинги «Я выбираю свою жизнь», мастер-классы, общение с наставниками. С разных сторон дается установка: не спим, а живем! Не падаем на «дно» общества, не становимся маргиналами. После такого не страшно отпускать в жизнь.

— Кто может стать наставником? Имеются ли критерии?

— Заявки принимаются через сайт и официальную группу в социальной сети «ВКонтакте». Сразу же происходит обратная связь. Из минимум пятидесяти желающих остаются пять-семь человек.

Мы приглашаем кандидатов на презентацию и рассказываем про работу с сиротами. Уже там люди начинают понимать, что не готовы к подобному. Оставшиеся проходят двухдневное обучение и приносят необходимые справки: отсутствие судимости и психиатрических заболеваний.

Для нас важно, чтобы человек находился в позиции взрослого. Но я готова вкладываться, если человек меня слышит и адекватен. Хочет меняться.

Преимущественно наставлять детей желают женщины в возрасте от 27 до 45 лет. Кто-то из них одинок, а кто-то не имеет кровных детей. Но у всех есть желание дарить тепло и отдавать душу травмированному ребенку. При этом иногда приходится быть строгим.

«Бывают не совсем верные мотивации. И лучше поговорить с кандидатом прямо в интересах травмированного ребенка», — призналась Юлия Фатхуллина телеканалу «Мегаполис».

Принять ребенка в семью можно только через год после наставнических отношений. Преимущественно опека оформляется с раздельным проживанием. Выпустившиеся ребята поступают в колледж, но обращаются по важным вопросам — например, медицинские консультации — к значимому взрослому. Всего под опеку взято 28 детей, возвраты не зафиксированы.

«Прием детей в семью не является целью. Сначала люди следуют правилам: посещать не менее двух раз в месяц, общаться в мессенджерах, выполнять конкурсные задания. Но со временем они понимают, насколько подопечный им стал дорог. Тогда оценивают свои силы и возможности. И только тогда задумываются о принятии в семью. Могут сказать мне: «Я прожил с этим ребенком год и более. И понял, что помогу ему при любых трудностях», — сообщила основатель проекта «Мегаполису».

— Как происходит встреча ребенка и наставника?

— Наборы делаются два раза в год: в январе и сентябре.

После подготовки наставников проводится индивидуальная беседа с каждым ребенком, которого уже внесли в список из базы. Во время беседы подростку дают понять, что это его осознанный выбор и он попадает в серьезный проект. Очень строго и по-взрослому.

Потом проходит формат «быстрых свиданий». Дети выбирают по интуиции, с кем тепло и безопасно. Затем встречаются ребенок и наставник. Для меня это какой-то Божественный промысел. Возникает контакт двух душ.

Дальнейшие встречи с наставниками предполагают не просто беседы, а выполнение различных конкурсов, направленных на развитие когнитивной и ментальной сфер психики, преодоление внутренних комплексов и желание ребенка заниматься осознанной деятельностью. В конце года победители выезжают с наставниками в туристические поездки.

— С кем вы сотрудничаете?

— В плане бизнеса важно иметь схожие ценности. Тем, кто заинтересован, предлагаем формат «10 тысяч в месяц». Поэтому мы ждем предложений. В том числе, от югорских предпринимателей.

Каждый месяц благодаря взаимодействию с бизнесменами идет знакомство с профессиями. Недавно сходили в компанию, занимающуюся декоративной штукатуркой. Ознакомились с деятельностью клининговой компании. Подросткам показываются и рабочие специальности, где можно применить свои руки. И IT-сфера, где полезно творческое мышление.

Кроме того, мы хорошо дружим с отелями и кафе. На летнее время устраиваем подопечных или помощниками официантов, или на ресепшн.

— Каким вы видите проект «Наставник» через пятнадцать-двадцать лет?

— Хочется, чтобы проект развивался. Интересны тиражирование и передача накопленного опыта, наращивание совместных программ с единомышленниками. И быть надежным местом для детей.